Глава VIII. Великий поход. Ранение Манаса и возвращение киргизов в Талас.
Я думаю, что найдется у тебя, Коджоджаш,
Особо хитрая уловка.
Я хорошо узнал Сыргака,
Злосчастного, что разрушает мир.
Когда Алгара, мой скакун, подо мною
Вырвался вперед,
То его копье вонзилось в меня,
И два моих ребра хрустнули.
Тогда-то я оценил его богатырскую стать,
Увидел его мощное сложение.
Я хотел его схватить живым,
Я собрал всех своих балбанов,
И двинул их против него одного.
Скольких балбанов
Он заставил широко разинуть глаза!
Сколько моего народа он перебил!
Если ты схватишь и свяжешь Сыргака,
То буруты лишатся своей опоры.
Тогда мы нападем на бурутов
И насытимся, проливая их кровь.
Если ты убьешь выстрелом Сыргака,
Мы нанесем бурутам настоящее разорение,
Мы начнем действительный грабеж.
Народ сорока китайских ханов
Мы снова соберем для пиров.
Порубив, уничтожив бурутов,
Мы дойдем, убивая их, до самой Мекки.
Так сказал Конурбай Коджоджашу, и ответил ему Коджоджаш:
- Когда Манас захватил Бейджин, я был болен и не мог участвовать в бою. Долго потом я раскаивался. Но в этой-го битве я уж уничтожу их всех!
Услыхав эти слова, китайцы вновь окрылились надеждой и снова ринулись в бой. За Коджоджашем повсюду следовало шесть слонов, доверху груженных стрелами.
Сыргак сбил с коня отца Коджоджаша Караджая, а Алма отрубил ему голову. Увидев это, взревел Конурбай. Скрежеща зубами, полетел он на Алмамбета и хотел его зарубить, но сбоку подскочил Сыргак, сбил его с коня и, схватив Алгару за повод, решил увести с собой. С этим намерением он помчался по узкой тропинке, ведя на поводу Алгару, как вдруг его скакун Кёкчебич споткнулся и с головы Сыргака слетел шлем. Пока Сыргак старался его надеть, на него налетел Коджоджаш и выстрелил в упор ему в лоб. А потом другим выстрелом он убил и вздыбившегося Кекчебича. Так погиб орел Сыргак.